Sayqon





Sayqon Сайгон – столица французского колониального Индокитая, «Восточный Париж». Европейцы, пресытившиеся Старым Светом, искали здесь экзотики и авантюр. Впрочем, прагматики оценивали Сайгон прохладно. В середине прошлого века Норман Льюис писал в своем «Обманчивом Драконе»: «Его атмосфера пропитана чистой торговлей и поэтому он без всяких прикрас, выпячивания или показной роскоши – приятный, бесцветный и безликий французский провинциальный город».

Большой Хошимин – муниципальное образование площадью 2056 кв. км. Он расположен между 10° и 18° восточной долготы и между 10° и 11° северной широты, в 50 км от побережья Южно-Китайского моря. На северо-западе границы Хошимина почти достигают камбоджийской границы. Эта обширная территория – большей частью (на 90%) сельская местность, деревни среди рисовых полей. Здесь проживает примерно 25% населения региона. Другие 75% переполняют городской центр. Сегодня город «расползается» в спальные районы в пригородах, а планировщики ломают голову над тем, как справиться с притоком людей со всей страны и растущей рождаемостью.

«Ho Chi Minh City» – английское название, а по-вьетнамски город именуется Thanh Pho Ho Chi Minh (сокращается как TP Ho Chi Minh или TP HCM). Административно Хошимин делится на районы: шестнадцать городских – «куан» (от французского «quartier» – квартал) и пять сельских – «хюен» («huyen» – уезд). Хошимин стоит на плоской равнине, на высоте от 10 до 30 м над уровнем моря. Самые крупные из тысяч рек и каналов, протекающих в границах Большого Хошимина, – река Сайгон (Song Saigon, 106 км) и река Донгнай. Самый большой, но малонаселенный район TP HCM – Канзо (Can Gio), огромное мангровое болото на морском побережье. На стенды, в деталях живописующие физическую географию города и его флору и фауну, можно полюбоваться в Музее города Хошимина.

Официально в Хошимине проживает 4,5 миллиона человек, в действительности – от шести до семи миллионов. В перепись попадают только официально прописанные в городе, и третья часть населения живет здесь незаконно, хотя без прописки они не могут иметь собственность или заниматься бизнесом. Среди нелегалов много потомков сайгонцев, выселенных во время коммунистических «чисток».

История
Французы ушли из Сайгона в 1954-м, а американцы провели в столице Южного Вьетнама пятнадцать лет. В 1975 году войска Северного Вьетнама взяли Сайгон. Коммунисты переименовали его в Хошимин (Thanh Pho Ho Chi Minh) и принялись перестраивать на социалистический лад. Однако, как обычно бывает, город, который они надеялись изменить, изменил их самих. Северный Ханой – официальная столица, а Хошимин – сердце и душа Вьетнама. К тому же бывший Сайгон так и остался самым большим городом страны, экономическим центром и законодателем мод. «Новое мышление», не миновавшее ни одну бывшую соцстрану, постепенно уравнивает «коммунистический» Ханой и «капиталистический» Хошимин, равняясь как раз на последний. Можно сказать, что в конечном итоге именно Сайгон выиграл войну. Сайгон-Хошимин в своем колониальном очаровании обладает некой необъяснимой силой, притягивающей людей. Сайгонцы редко покидают свой город, да и те, кто обосновался здесь уже взрослым, не поддаются на уговоры уехать. В войну крестьяне укрывались в Сайгоне от обстрелов и облав, но и после ее завершения правительству не удалось убедить беженцев разъехаться по деревням. Попытки возвращать новоиспеченных горожан в деревню силой успеха не возымели: переселенцы при первой возможности пробирались обратно в город. Теперешние «беженцы» ищут уже не спасения от бедствий войны, а лучшей жизни – более обеспеченной и комфортабельной, нежели в деревне. Конечно, золотых гор на всех не хватает – бродяги, спящие на тротуаре, в Сайгоне не редкость. Но с другой стороны, оседают в «Восточном Париже» не только вьетнамцы. В последнее время снова, как в колониальные времена, тут селятся экспаты из Старого Света. Некоторые вскоре по приезду уезжают, пресытившись своеобразной экзотикой и непривычным стилем жизни. А другие остаются, учат язык, женятся на раскосых красавицах, открывают свое дело – благо новая экономическая политика способствует развитию совместных предприятий. Некоторые из тех, кто сейчас восторженно ахает и щелкает затворами фотокамер на улочках Сайгона, когда-то щелкали во Вьетнаме совсем другими затворами: многие из американских и европейских туристов и даже инвесторов и экспатов – ветераны вьетнамской войны или потомки французов-колонизаторов. Возвращаются на родину и вьетнамцы-эмигранты (вьеткьеу). Когда-то, перед приходом коммунистов, они рисковали жизнью, покидая страну на утлых джонках, а теперь возвращаются вполне солидными людьми – на время или насовсем. Сайгон хорош своей неповторимой «обыденной экзотикой». Она не показная, не лощено-туристическая, и она повсюду: в крикливых рядах уличных рынков, дешевых кафе на тротуарах, из которых гремит оглушительная музыка (вьетнамская «попса», как нетрудно догадаться, уже экзотика для непривычного уха). Никуда не деться и от контрастов: рядом с рынками – новые пабы и кафе, где туристы болтают за кружкой пива или чашкой кофе с круассаном. Молодая бизнес-леди в изящном аозай (национальное женское платье, хит европейских подиумов в прошлом сезоне) и туфлях на шпильке, с развевающимися волосами цвета воронова крыла в час пик маневрирует на своей «Хонде»-кабриолете. Обливающийся потом китайский бизнесмен что-то бурно обсуждает по мобильному, проклиная свой галстук, который выглядит так нелепо в тропической жаре… Рядом с современными зеркальными небоскребами Хошимина крошечные киоски на тротуарах по-прежнему торгуют булочками и пирожными, погружая туриста в неуловимо-привлекательную атмосферу французского Индокитая. Американцы тоже оставили след в облике города – вроде военных ангаров и противоосколочных стен в местном аэропорту Таншоннят. И по сей день встречаются балконы, закрытые железными листами или обмотанные колючей проволокой и посыпанные битым стеклом. Война продолжается – скрытая война между имущими и неимущими. Именно в стремительно растущем Сайгоне-Хошимине особенно видны и перемены во вьетнамской экономике, и их печальные социальные последствия. Стремительный рост Сайгона бросается в глаза. Офисные здания, фешенебельные отели, принадлежащие транснациональным компаниям, шикарные витрины бутиков. «Оборотная сторона» – пробки, загазованность, уличная преступность. Город дрожит, кипит, бурлит и дымит, гудит автомобильными клаксонами и дробит прошлое в пыль отбойными молотками прогресса. За спиной Сайгона – три столетия истории, традиции и прелесть древней культуры. В пагодах монахи молятся и курят благовония. В крошечных мастерских художники-кустари вырезают и расписывают деревянные статуэтки. В парках кукольники развлекают детей и взрослых. В узких переулочках, куда туристы заглядывают редко, иглотерапевты едва ли не прямо на улице практикуют акупунктуру на местных пациентах, а прилежные студенты играют на скрипке. За пределами Сайгона – совсем другой мир. Узкие лодки пробираются по каналам дельты Меконга. Мальчишки собирают кокосовые орехи. Рядом с городом – змеиная ферма Донгтам: здесь можно посмотреть на кобр с почтительного расстояния или погладить гигантского питона. Также поблизости – Папский престол Каодай, уникальный храм синтетической вьетнамской религии, и шикарные тропические пляжи в Лонгхае, еще не испорченные массовым наплывом туристов. Вьетнамскую политическую и экономическую ситуацию не назовешь полностью определенной, западные инвестиции соседствуют с бюрократическими «пятилетками». Но Сайгон-Хошимин стремительно приближается к тому, чтобы стать одним из крупнейших и красивейших городов Юго-Восточной Азии.

От Фунань до Кохинхины и далее

С I по VI век н.э. юг теперешнего Вьетнама был частью индуистского государства Фунань, славившегося утонченным искусством и архитектурой. Фунаньцы построили сложную систему каналов для перевозок и полевой ирригации, пересекающих дельту Меконга, и, возможно, расширили ее до того места, где сегодня находится Хошимин. Был у них и порт – Ок-Эо, поблизости от нынешнего города Ратьзя в дельте Меконга. В середине VI столетия на Фунань напали армии кхмерского государства Ченла (по мнению ученых, кхмеры пришли из Южного Китая, и произошло это до 200 г. до н.э.). Со временем Ченла поглотило земли Фунани. В XVII-XVIII веках Вьетнам делили между собой феодальные кланы – Чинь на севере и Нгуен на юге. Нгуены расширили свою территорию за счет кхмерских (камбоджийских) земель в дельте Меконга, включая область нынешнего Хошимина. В середине XVII столетия Камбодже пришлось принять сюзеренитет Вьетнама. Вьетнамские поселенцы пришли сюда и основали на древней земле кхмеров город Сайгон. Потомки тех кхмеров – около 700 тысяч – по сей день живут во Вьетнаме, в основном в дельте Меконга. А на карте «большой палец» Камбоджи (во Вьетнаме его называют «Клюв Попугая») почти касается Хошимина. Затянувшееся недовольство вьетнамской аннексией древней кхмерской территории служило поводом для набегов «красных кхмеров» и резни вьетнамских крестьян, живших около камбоджийской границы (что, в конце концов, привело к войне между Камбоджей и Вьетнамом в конце 1978 года).

Колониальная «идиллия»

Французы захватили Сайгон в 1859 году и спустя несколько лет сделали его столицей своей колонии Кохинхины (Южный Вьетнам). В 1887-м Кохинхина со столицей в Сайгоне включала в себя уже весь Индокитай (теперешние Вьетнам, Лаос и Камбоджа). Как все колонизаторы, французы стремились сделать колонию хотя бы отчасти похожей на родные края. Они превратили восточный, большей частью трущобный Сайгон в «Париж Востока» с широкими бульварами, красивыми домами в стиле модерн и классическими католическими костелами. Костелам нужны были прихожане, и французские миссионеры массово крестили вьетнамцев. Французские колониальные власти не были чужды честолюбия носителей прогресса: Сайгон и Ханой связала железная дорога, появились новые порты, разветвленная система ирригации и дренажа, укрепленные плотины. В стране заработали коммунальные службы, открылись даже научно-исследовательские институты. Но нововведения не принесли колонизаторам любви местных жителей. Индокитай эксплуатировался как доходное предприятие, и вьетнамцы с тревогой наблюдали, как падают их доходы, а французы богатеют. Высокие налоги разоряли крестьян, разрушая привычный сельский уклад. Колониальная администрация ввела монополию на алкоголь, соль и опиум. В Сайгоне с ее «благословения» производился быстрогорящий вид опиума: он вызывал более быструю и прочную зависимость, и колонизаторы получали сверхприбыли. Французы вкладывали капиталы в доходные предприятия – шахты, чайные, кофейные и каучуковые плантации, печально известные мизерными заработками и жестоким обращением с вьетнамскими работниками. Лишившиеся земли крестьяне становились чернорабочими или просто опустившимися бродягами. Все это неизбежно приводило к восстаниям: колониальные власти подавляли один мелкий бунт за другим, устраивая показательные публичные казни. В конечном счете, подрывную войну выиграли коммунисты. В конце 1920-х годов они организовали крупные забастовки городских рабочих. Однако в 1940 году поднятое ими на юге восстание было жестоко подавлено. Структура партии сильно «расшаталась», коммунисты переполнили французские тюрьмы. Но, по революционной традиции, политзаключенные превратили камеры в «университеты марксизма-ленинизма».

Вторая Мировая по-вьетнамски

После французской капитуляции в 1940 году Индокитайское правительство, возглавляемое адмиралом-вишистом Жаном Деку, согласилось на присутствие во Вьетнаме японских войск. Чтобы не отвлекаться от реализации стратегических планов и разработки местных недр, японцы оставили за французской администрацией повседневное управление страной. В 1941 году Хо Ши Мин создал Лигу Независимости Вьетнама (Вьетнам Док Лап Донг Минь Хой), или Вьетминь. Вьетминь при поддержке США и Китая начала освободительную войну против японских оккупантов. На волне этой борьбы Лига превратилась в серьезную политическую силу. Программа и риторика Вьетминь были, конечно, националистическими – но во главе ее стояли Хо Ши Мин и его коммунисты.

Вьетнамская (Американская) война.

Вторая Мировая окончилась. С поражением Японии вьетнамцы всерьез рассчитывали на независимость. Однако у Франции были другие планы: она попыталась восстановить контроль над всем Индокитаем. Затяжная франко-вьетминьская война началась в 1946-м и спустя восемь лет завершилась драматическим поражением французов под Дьенбьенфу (северо-западный Вьетнам). Франция и Вьетминь заключили в Женеве мирное соглашение, предусматривающее временное разделение Вьетнама на две зоны (Северный и Южный Вьетнам) и проведение общенациональных выборов 20 июля 1956 года. После подписания Женевских соглашений Южным Вьетнамом управляло правительство во главе с Нго Динь Зьемом, католиком и отчаянным антикоммунистом. Население Юга увеличилось почти на 900 тысяч человек – беженцев, бежавших с коммунистического Севера.

В 1955 году Зьем, небезосновательно убежденный, что на выборах победит Хо Ши Мин, отказался выполнять Женевские соглашения. Он провел референдум, по результатам которого провозгласил себя президентом Республики Вьетнам. Столицей новопровозглашенной республики стал, конечно, Сайгон. В декабре 1960 году официальный Ханой объявил о создании Фронта Национального Освобождения (ФНО) с целью «освобождения» Юга и повторного объединения страны. На Юге ФНО называли Вьетконгом или VC (сокращения от Viet Nam Cong San – «вьетнамские коммунисты»). Во Вьетконг влились регулярные части армии Северного Вьетнама (АСВ). Тираническое правление Зьема принесло ему множество врагов. В начале 1960-х годов Сайгон потрясли анти-зьемовские выступления студентов и буддийского духовенства. Произошло несколько самосожжений монахов. Эти события и публично выраженное невесткой Зьема – Чан Ле Сюан – пренебрежение к ним потрясли мир. В ноябре 1963 г. Зьема убили его собственные гвардейцы. Накануне печально известной Вьетнамской войны в Южном Вьетнаме находилось 700 американских военных. Некоторые из них стали первыми жертвами конфликта – они были убиты в Бьенхоа (в 30 км от Сайгона) в 1959 году. По мере ухудшения ситуации в Южном Вьетнаме США увеличивали свое военное присутствие. Через десять лет после начала конфликта, в апреле 1969-го, во Вьетнаме воевало более полумиллиона американцев. Чтобы вытащить себя из бесконечной партизанской войны (в которой, кстати, на стороне северян негласно участвовал СССР – как технической помощью, так и кадрами), США применили политику «вьетнамизации»: армия Республики Вьетнам (АРВ) была оснащена и обучена ведению боевых действий без прямого американского участия. Подразделения US Army стали постепенно выводиться из страны, а США начали мирные переговоры с Северным Вьетнамом. Парижские соглашения, подписанные враждующими сторонами 27 января 1973 года, предусматривали прекращение огня, полный вывод американских войск и освобождение вьетконговцами 590 американских военнопленных. В марте 1975 года армия северян внезапным броском заняла стратегическую часть Центрального плато Южного Вьетнама. Без военной поддержки США президент Южного Вьетнама Нгуен Ван Тхиеу лично принял решение о тактическом отступлении на укрепленные позиции. Это было военной ошибкой – непродуманное отступление превратилось в бегство, охваченные паникой солдаты южновьетнамской армии массово дезертировали, пытаясь спасти свои семьи. 21 апреля 1975 года президент Тхиеу подал в отставку и бежал из страны. Его сменил вице-президент Чан Ван Хыонг, который всего неделей позже передал полномочия генералу Зыонг Ван Миню. А тот пропрезидентствовал всего 43 часа: утром 30 апреля во Дворце Независимости в Сайгоне (теперь это Дворец Воссоединения) генерал сдался вьетконговцам. Их первым официальным актом стало переименование Сайгона и его пригородов в Хошимин.

После воссоединения.

Что бы ни говорили после, но войска северян (по-вьетнамски «бодой») были хорошо дисциплинированы. Сайгонцы боялись насилия, убийств и грабежей, но их не было. Месть за войну стояла на повестке дня, но карательные меры начались позже. В течение первых трех недель оккупации вьетконговская армия вела себя безупречно. Были единичные случаи воровства… со стороны южновьетнамцев. Высокомерные сайгонцы обращались с «бодой», как с деревенщиной, но у «деревенщины» имелись AK-47. На третьей неделе своего присутствия вьетконговцы начали борьбу с преступностью. Подозреваемые в воровстве были арестованы и расстреляны. Это стало началом новой суровой реальности. Воссоединение (официально называемое «освобождением») сопровождалось крупномасштабными политическими репрессиями. Сотни тысяч южан, связанных со свергнутым режимом, попали под подозрение. Их собственность, которую северяне именовали «полученной в результате капиталистической эксплуатации», конфисковали, а сами они были арестованы и без суда помещены в принудительные трудовые или воспитательные лагеря. Самые прозорливые бежали за границу. Впрочем, большинство заключенных освободили в 1979 году. «Чистки» затронули и семьи антикоммунистов. Более чем десять лет спустя после окончания войны c детьми «контрреволюционеров» обращались как с носителями стыдной наследственной болезни. Они не имели права на получение нормального образования и работы. Современному Вьетнаму приходится расхлебывать социальные проблемы – бедность, неграмотность, преступность, – порожденные местью коммунистов целому поколению южан.

После воссоединения во Вьетнаме установилась экономическая система, смоделированная по образу и подобию царившей в СССР. Чтобы предотвратить крах порушенной многолетней войной экономики, потребовались миллиарды рублей советской помощи. Когда же Советский Союз распался, Вьетнаму пришлось восстанавливать отношения с Западом. Эксперимент с капиталистическими реформами быстро восстановил благосостояние Хошимина. Бюрократы из Ханоя поехали на юг – поучиться искусству ведения бизнеса у бывших врагов.

Достопримечательности сайгона
Дворец Воссоединения. Это не самое эстетичное здание в Сайгоне, но поистине историческое. Здесь 30 апреля 1975 года официально закончилась Вьетнамская война: вьетконговский танк под номером 843 (произведенный в СССР, как легко догадаться) протаранил ворота этого дворца, тогдашней резиденции Президента Республики Вьетнам.

Музей реликвий войны. Прежде он назывался Музеем американских военных преступлений. Суть экспозиции – демонстрация бессмысленности войны. Выставка «Реквием» посвящена иностранным и вьетнамским журналистам и фотографам, погибшим во время боевых действий. Во внутреннем дворе ржавеют реактивные самолеты, танки и орудия, захваченные у американцев.

Нотр Дам Де Сайгон. Храм строился шесть лет – с 1877 по 1883 год. Это вполне показательный пример французской колониальной архитектуры. Его привезли из Франции буквально «по камушку» – местные стройматериалы не использовались. Пара сорокаметровых башен собора, увенчанных шпилями, победно возвышаются над городом.

Шолон. «Шолон» (французское чтение вьетнамского «cho lon», дословно – «Большой рынок») – место, где раскинулся крупнейший рынок Вьетнама – Биньтэй. Также в этом – Пятом – районе города проживает 400 тысяч китайцев и возвышается множество красивых храмов и пагод. Лучший способ их осмотреть – нанять на несколько часов местного велорикшу.

Рынок Бентхань. Этот шумный рынок любят туристы, прежде всего из-за того, что он в центре. Здесь можно купить что угодно: от фальшивых «найков» до подлинных шелковых «аозай». Однако всех туристов предупреждают, и небезосновательно, остерегаться карманников – на рынке они особенно активны.

Пагода Зяклам. Это древнейшая и красивейшая пагода Сайгона. Она построена в 1744 году. Внутри пагоды 98 столбов, 113 статуй и несметное количество маленьких Будд.

У Дерева Блуждающих Душ верующие молятся за своих больных родственников: имя больного пишут на листочке бумаги и прикрепляют листок к дереву.

Пагода Нефритового Императора. Эта экзотическая кантонская пагода сооружена в 1909 году. За карамельно-розовым фасадом скрывается настоящая «комната страха»: небольшая комнатка позади главного зала, уставленная деревянными панелями с картинами тысячи адских мучений. Храм посвящен даосскому Нефритовому Императору Нгок Хоангу.

Окрестности сайгона
Папский престол Каодай, учрежденный одновременно с признанием Каодай религиозным культом, разместился в деревне Лонгхоа, в 4 км к востоку от Тэйнинь. Каодаизм (Дай Дао Там Ки Фо До) – причудливая попытка вьетнамцев создать идеальную религию из смеси светских и религиозных философий Востока и Запада. Результат – красочный и эклектичный коктейль из религий, что были известны во Вьетнаме в начале прошлого века. В нем всего понемногу: буддизм, конфуцианство, даосизм, местный «естественный спиритизм», христианство и ислам. Бога в новой религии называют «Каодай», что дословно означает «высокая башня» или «дворец», а молящиеся ему, соответственно, «каодаисты». Иерархия секты частично «списана» с Римско-католической церкви, но духовенство у каодаистов непрофессиональное. Престол (так, одним словом, называется культовый комплекс, центр паломничества каодаистов) объединяет Большой храм Каодай (Тхань Тхат Као Дай), административные постройки, кельи священнослужителей и послушников и больницы традиционной вьетнамской медицины – туда приходят люди со всего юга Вьетнама. После воссоединения страны правительство «позаимствовало» часть комплекса для собственных нужд (возможно, и для того, чтобы следить за сектой). Ежедневные молитвы проводятся в Большом храме, но могут прекращаться во время Тэта (вьетнамского Нового года по лунному календарю). Папский престол лучше всего осматривать во время службы, особенно самой красочной, полуденной. Разумеется, настоятельно рекомендуется не беспокоить молящихся. Во время праздников на церемониях присутствуют несколько тысяч священнослужителей в особых белых одеждах. Каодайское духовенство позволяет снимать храмовые интерьеры, однако фотографировать людей без их согласия нельзя. А священники сниматься не любят. Впрочем, в виде уступки, полчищам туристов разрешено фотографировать службу с балкона. Конечно, как и в любом храме, посетителей просят одеваться скромно (никаких шортов и маек). Обуться лучше в сандалии: их придется снять при входе в храм, так же, как и головные уборы.

Центральный портик Большого храма увенчан «божественным глазом». Американские туристы говорят, что он скопирован с однодолларовой купюры. Европейцы же скорее вспомнят масонское происхождение Всевидящего Ока, вписанного в треугольник, символ Троицы. Женщины-верующие входят в Большой храм через дверь слева в основании башни, в внутри проходят вдоль стены зала по часовой стрелке. Мужчины входят справа и идут по залу против часовой стрелки. Место в колоннаде в центре святилища предназначено только для священников Каодай.

Интерьер храма запредельно экзотичен. На фреске у входа запечатлен момент заключения «Третьего Союза между Богом и Человеком». Китайский революционный и государственный деятель Сунь Ятсен (1866-1925 гг.) держит тушечницу, а вьетнамский поэт Нгуен Бинь Кхием (1492-1587 гг.) на пару с Виктором Гюго (1802-1885 гг.) пишут «Бог и Человечество», «Любовь и Справедливость» на китайском и французском языках: Гюго авторучкой, а Нгуен Бинь Кхием – кистью. Рядом – надписи на английском, французском и немецком: краткое изложение принципов каодаизма. Смеяться нежелательно, верующие могут оскорбиться.

Девять уровней Большого храма символизируют девять шагов к небесам. Каждый уровень отмечен парой колонн. Восемь украшенных переплетенными разноцветными драконами столбов в дальнем конце святилища поддерживают купол, символизирующий небеса. Под куполом – сверкающий звездами синий земной шар с «божественным глазом» на нем. Под шаром – семь стульев. Самый большой – для Папы Каодай. Это место вакантно с 1933 года. Три стула – для ответственных за религиозные книги. Оставшиеся – для лидеров трех ветвей каодаизма (они обозначены желтым, синим и красным цветами). Неподалеку – две кафедры для проповедников, похожие на минбары в мечетях: с них в праздники священнослужители обращаются к верующим. В эти дни переполнен не только храмовый зал, но и балконы. Над алтарем портреты шести лиц, важных для каодаизма не менее, чем Сунь Ятсен и Гюго: Сакьямуни (Сиддхартха Гаутама, он же Будда), Ли Тай Бать (Ли Тайбай, фея в китайской мифологии), Кхуонг Ты Ня (китайский праведник Цзян Тайгун), основатель даосизма Лаоцзы, Куан Конг (китайский бог войны Гуаньгун) и Куан Эм (Богиня Милосердия Гуаньинь).

Туннели Кучи, в которых крестьяне прятались от американских бомбежек, производят неизгладимое впечатление. Некоторые туннели пришлось специально расширить, чтобы европейские туристы могли по ним пробраться. Тем, кто страдает клаустрофобией, лучше не спускаться во влажную тьму туннелей.

Первые подземные ходы были построены в 1948 г. Вьетминем во время Французской войны. С 1960 г. сеть туннелей значительно расширилась. Американцы безуспешно пытались контролировать «стратегическую зону» вокруг Сайгона. Ковровые бомбардировки, опыление лесов дефолиантами и переселение деревень не помогли обнаружить и уничтожить базы и тропы, используемые Вьетконгом.

Длина туннелей 250 км. Под покровом темноты огромное количество глинистой почвы было выкопано и сброшено в реки. Американские военные пытались разрушить сеть туннелей. Они использовали собак-ищеек и солдат, которых называли туннельными крысами, но все попытки закончились неудачей. Вьетнамцы расставляли в туннелях мини-ловушки, защищавшие наиболее важные участки.

Туннели можно увидеть в двух пунктах – Бендинь и Бензыок. Туристические группы чаще приезжают в Бендинь. В экскурсию включен рассказ о туннелях и небольшой кинофильм, который показывают в самом начале. Впечатление портят только многочисленные туристы, слоняющиеся по всему комплексу.

Самая впечатляющая часть экскурсии – осмотр самих туннелей. Вы увидите мини-ловушки, модели других мин, реконструированные подземные залы. Вас поразит, в каких чудовищных условиях приходилось жить партизанам, какие жестокие методы ведения войны использовали обе стороны. Если вы хотите почувствовать военную атмосферу еще лучше, вам предложат пострелять из реального оружия, в том числе из автомата Калашникова, которым пользовались вьетконговцы.
daha çox...